Итак, в свежайшем и оперативно выложенном на официальный сайт материале о деканском совещании от 10 декабря последним пунктом пристроилась следующая новость:
«Заключительный этап реформирования системы управления Университетом»
Как внезапно выяснилось, «временный характер работы проректоров по направлениям был известен им с самого начала», и теперь у нас через какое-то время не будет проректоров по направлениям. Впрочем, и в самом деле, эта информация озвучивалась больше года назад. Предполагалось, что необходимо наладить работу в блоках факультетов с целью объединения ресурсов. Объединение ресурсов случилось не особо значительное, зарплаты юристов с зарплатами медиков не объединились, не говоря уже про объединение ресурсов геологов с менеджерами. Объединялись факультеты в блоки, напомню, по географическому принципу (насколько сие было возможно). Идея руководства была связана в заметной степени с маневренностью аудиторного фонда и прочими подобными вещами. Однако, особых манёвров, вроде бы незаметно. Ресурсы объединялись разве что в плане создания межфакультетских бюрократических структур — отделов кадров и бухгалтерий. Но поскольку многие факультеты и не обладали своими отделами кадров и бухгалтериями, то выгода сомнительна.
Напомню, что до административных реформ Кропачева (2009—2010) система управления выглядела следующим образом — были деканы факультетов, которые в основном избирались примерно, как нынешние губернаторы — с некоторой иллюзией демократии. В основном, выборы проходили на безальтернативной основе. Несколько выделялся, однако, например, физфак, где битвы за должность декана проходили в обстановке, приближенной к боевой. Ну и социологический факультет недавно подал отличный пример внутренней борьбы. Эти деканы получали от ректора доверенность, которая позволяла им творить всё, что им заблагорассудится в меру своей испорченности, но соблюдая некоторые базовые формальные рамки закона. Начало административной реформы было направлено на увеличение подобной самостоятельности факультетов, ибо было несколько вариантов типовых положений о факультете, из которых большинство выбрали то, которое предполагало создание своих отделов кадров и бухгалтерий.
В 2010 году ситуация резко развернулась, факультеты были лишены какой-либо административной самостоятельности и объединены в «кусты» под руководством «кустовых» проректоров по обеспечению работы по направлениям (я их обозвал прорабами, но вроде бы прижилось «пропоны»). Ходили даже упорные слухи о том, что и факультетов де юре не существует, они ликвидируются. Новая структура управления стала «матричной»:
И вот сейчас позиция проректора по направлению ликвидируется. Однако, если я правильно понял суть «завершения» административной реформы, то межфакультетские подразделения и заместители начальников управлений, отвечающие за работу на своих «кустах» никуда не денутся. Роль «пропона», по мысли нашего ректора, должна была заключаться в том, чтобы отладить «вручную» совместную работу этих подразделений и сотрудников факультетов. Ну вот, считается, что они отладили и больше не нужны.
Что нам сулит подобное завершение реформ? В первую очередь, сложности с координацией действий различных управлений университета внутри одного факультета. Простой пример — необходимо освободить несколько больших аудиторий для проведения конференции. Сотрудник ректората, отвечающий за учебный процесс, упёрся и говорит, что не будет этого делать, потому что не хочет мешать расписанию занятий. Сотрудник ректората, отвечающий за науку, настаивает на своём и идёт для решения этой проблемы к проректору по направлению, челом бьёт. «Пропон» разруливает ситуацию. В новой системе «научник» идёт к своему начальнику, научнику и просит того договориться с начальником «учебника». Если раньше конечной точкой принятия решений был проректор по направлению, то теперь ей станут Кропачев и Горлинский, которым придётся разруливать конфликты между представителями разных видов деятельности, если они не смогут решить дело мирно без его участия.
Во всяком случае, я так вижу непорсредственные результаты такого завершения. Однако, есть и более сложные материи, связанные с представлением сотрудников о собственной идентичности, легитимности власти деканов и прочего начальства. Тут сложно понять, чем дело кончится. Раньше это выглядело как присоединение отстающих колхозов к передовым совхозам.
А ещё вот вам небольшой опрос: